— А чего, и правильно. Человек служивый, хытрость воевскую знает.
— Ну, тогда и решено, — тут же добавил голова.
Удивляясь столь скорому возведению себя в звание десятского, Вечеслав потопал вслед за Людотой к щитам, один на один притуленных к стене хаты. Бросив взгляд в сторону лагеря кметей, он приметил, что там тоже ерундой не страдают. Кмети, какие уже одоспешены, а какие спешно одоспешиваясь, выстраивались десятками вдоль дороги. Странно, промелькнуло в мозгу, решения здешнего ещё не знают, а уже изготавливаются.
— Вот этот лучший, для себя делал, — Людота отвёл рукою два верхних щита и выдернул третий. — С оковками[*] бронзовыми, да умбон скобою с держаком скреплен намертво. А поверху, — он постучал кулаком по щиту, — Сталь, а не железо. Об такой и меч обломать можно, ежели сдури рубануть. Хотя, глядя какой меч, — поправил сам себя Людота.
Вечеслав взял щит за держак, попробовал на вес, потом перехватил за край, и развернув, стал его рассматривать. В центре располагался конический умбон, который покоился поверх двух пластин, наваренных на основную сталь крест на крест, для укрепления, а на оковках с лицевой стороны были искусно вытравлены фигурки животных — два медведя стоящих на задних лапах сверху и снизу, и два тура по бокам. Весом щит был потяжелее меча, примерно, килограмма в два с половиной.
Снова перехватившись за держак, Вечеслав последовал за Людотой, который умудрился взять разом остальные четыре щита, и потащил их к воротам.
— Дозорные-то чего отчебучили, — услышал Вечеслав начало истории, которую рассказывал Вышат, закончив с рекогносцировкой, и теперь стоявший рядом с головою и ещё десятком мужей у правой створки. — Услыхали они, что кметь в темноте возле тына ползает, вынюхивает видать — крепок он, али нет, да може место где есть в нём слабое. Ну, и ушутили. В лаз двое шмыганули, да там где кметь затаился, один из них на тын забрался, значит, а второй поддерживает его. Ну и тот, что наверху, уд свой достал, да и омочил его. А кметь, абы не выдать себя, так и не шелохнулся, язва этакая. Вот что значит истовый[*] вой.
Стоявшие рядом тут же громыхнули раскатистым смехом. Вечеслав тоже не смог удержаться, представив себе мужика, терпящего льющуюся на него… да уж, настоящий профи.
— И кто ж поливал-то гостя? — сквозь смех, спросил голова.
— Да кто-кто, Прошка, лешачья его душа.
— Прошка? — удивлённо переспросил Игнат и тут же соорудил горделивую физиономию. — Говорил же я, есть в нём задор воевский.
Мужики расскатились смехом с новой силой, и верно бы, надорвали себе животы, если бы не привлёкла их внимание громкая ругань.
— Ах ты шельмец, мать твою, — кричал худощавый мужчина лет сорока, таща за руку упирающегося мальчонку, в котором Вечеслав с удивлением узнал Миколку. — Ишь чего удумал, язва болотная. Кузьма Прокопыч, ну ты поглянь, весь он собрался защищать. Я тебе, щас защищу, душа ты окаянная.
Миколка упирался из всех своих мальчишьих сил, крепко сжимая в свободной руке длинный, почти в половину его роста, нож, а на его лице была искуссно сотворена сама невинность. Такая глубокая и искренняя, что голова, сначала нахмурившись, собираясь видимо присоединиться к ругани в адрес юного защитника, вдруг просветлел лицом и уголки его губ поплыли вверх.
— Чего ж ты шкодник этакий? — спросил он с отеческой нежностью. — Ты ж вчера уходил на лодьях.
— А я в воду сиганул незаметно, да назад, — стал радостно объяснять Миколка, видя, что голова и не собирается браниться.
— А нож-то откуда?
— А я ране запрятал. У батьки вон выкрал, — Миколка бросил внимательный взгляд на тянувшего его за руку мужчину, превентивно втягивая голову в плечи.
— Негодник! — замахнулся тот. — У бати родного скрадывать?!
— Не тронь! — остановил его голова окриком. — Не нужно, — добавил он уже спокойнее, видя, что отец и не собирался бить, а поднял руку только для вида. Да и было видно по его лицу, что хоть и зол он, но всё же гордится своим отпрыском.
— Молодец, Миколка, — вступил в разговор Игнат, подмигнув пареньку. — Славный вой. Ай-да к нам в отряд.
— Да ну тебя, Игнат, перестань, — голова усмехнулся. — Не время шутковать. Так, Назар, — обратился он к седому мужчине преклонного возраста, стоявшему метрах в пяти, — Возьми с собой двоих, да Миколку прихватите, и ступайте на копище. Будете там сидеть. А ежели заметите, что кмети в обход пойти удумали, гонца пришлёшь, абы мы подоспели.
— Понял, — кивнул мужчина, и подозвал рукою двух парней, сидевших у края дороги.
— Спроваживаете? — обижено проговорил Миколка, отбежав от отца, едва тот отпустил его руку. — Себе дело славное, а мне — баклуши бей?
— Всё, цыц! — прикрикнул голова, хмуря брови. — Копище охранять — это не безделье, Микола, запомни. Это во-первых. А во-вторых, против слова старшего мал ещё едалку раскрывать. Сказано, изволь выполнять. Вон дядька Назар не слова супротив, а ты… ишь…
— Едут! — крикнул скрыши один из лучников, и тут же его крик продублировал парень у ворот.
— Так, всё Назар, забирай малого и живо на копище, — голова махнул рукою и резко развернулся лицом к тыну. — Опять с этим полусотником кичливым говорить. Тьфу, не охота.
24
Получив ответ веси, полусотник не столько удивился, сколько обрадовался. Да и понятное было дело. При таком раскладе мог он, и его воины, поживиться, при чём действуя по указанию княжьему, а не промышляя разбоем. Да и кровь в воевских жилах была готова закипеть на раз.
Вечеслав наблюдал за действиями кметей, как те рассыпались шестью пятёрками по лугу, а остальные два десятка, один из которых был вооружён большими, в две трети роста, луками, двинулись напрямую к мосту под прикрытием трёх телег из обоза. Время от времени он бросал взгляд на защитников веси. В плане доспехов и вооружения те, конечно, не могли сравниться с наступающими. Большинство вообще кроме топоров да копий ничего сверх не имели. Шлемы и щиты были едва ли у пятой части рязанцев, мечей может быть десятка два с половиной на всю весь. Так же обстояло дело и с кольчугами. Плюс десяток луков с силой натяжения тетивы более трёх пудов. Остальные же охотничьи, для битья малого зверя, а стало быть, из них не имело смысл применять стрелы с бронебойными наконечниками. Единственным плюсом было количественное соотношение. Против пяти десятков находников, весь смогла выставить почти полторы сотни мужей от восемнадцати до шестидесяти лет.
Когда первый обоз вплотную приблизился к мосту, со стороны одной из крыш донёсся посвист отпущенной тетивы, и первая лощинная стрела бесшумно рванула из веси. Вечеслав резко оглянувшись, увидел стоящего на одном колене Мстивоя, и тут же до его слуха донеслось наполненное страхом и болью конское ржание. Даже не видя, Вечеслав догадался, что произошло у моста.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
